Как вспоминал сам Гексли, поднявшись, он про себя прошептал: "Господь бог направил его в мои руки". Гексли ответил, что он внимательно выслушал речь епископа, стараясь отыскать в ней какие-либо аргументы против эволюционной теории, но ничего такого не нашел, кроме, правда, вопроса, который касается его, Гексли, лично. Ему бы, продолжал ученый, не пришло в голову выдвинуть для дискуссии тему, связанную с его собственной персоной, но если его высокопреподобие настаивает, то он, Гексли, готов поговорить и об этом. Далее Гексли спокойно высказался в том смысле, что если бы перед ним встал вопрос о том, хотел ли бы он произойти от жалкой обезьяны или от человека одаренного, обладающего большим влиянием на людей и пользующегося своими способностями и влиянием, для того чтобы превращать в балаган серьезную научную дискуссию, то он, Гексли, не колеблясь, выбрал бы обезьяну. В зале раздался смех, после которого ученого выслушали с большим вниманием и сочувствием. Елейный Сэм был посрамлен. Но конечно, противники дарвинизма после этого знаменитого диспута оружия не сложили. Хочу обратить внимание на то, что, хотя до второй книги Дарвина (о происхождении человека) еще оставалось более 10 лет, уже "Происхождение видов" заставило задуматься над родословной людей, и многие не сомневались, что предком будет "избрана" именно обезьяна. (В конце 1859 г. профессор А. Седжвик, которого Дарвин считал своим учителем в области геологии, с обидой подписался в письме к ученику: "Ныне один из потомков обезьяны, а в прошлом - ваш старый друг".) В 1864 г. группа ученых-естественников в Англии выступила с сожалением, что "исследования научной истины превращены некоторыми в орудие сомнения в истинности и подлинности священного писания". Пасторы Пруссии устроили съезд для выработки мер борьбы с "ложной наукой". Крупнейший медик того времен Р. Вирхов говорил: "Мы не имеем права учить, что человек происходит от обезьяны". И сам же пояснил почему: "Дарвинизм прямо ведет к социализму".
Сент-Джордж Майварт, давший определение физических признаков принадлежности к приматам (это определение используется и в наши дни), был одним из рьяных сторонников идеи естественного отбора, но после выхода первой книги Дарвина объявил, что его религиозные убеждения несовместимы с представлениями об эволюции. Немедленной реакцией на выход книги Карла Фохта "Человек и его место в природе" (1863 г.) была подстрекательская, провокационная брошюра некоего Ф, фон Ружемона "Человек и обезьяна, или современный материализм".
Томас Гексли стал читать свои знаменитые лекции в Лондоне (которые, не забудем, посещали К. Маркс и В. Либкнехт) в феврале 1860 г. С этого времени он публикует и ряд статей о гомологии органов человека и животных. В 1863 г. он выпустил свою знаменитую книгу о месте человека в живой природе. Гексли отлично представлял себе, что идеи книги, как он предупреждал об этом Дарвина в январе 1862 г., лишат покоя многих. Так оно и случилось.
Р. Оуэн, относившийся к "Происхождению видов" Дарвина двойственно, после выхода книги Гексли стал решительным антидарвинистом. Семь лет длился его спор с Гексли (с 1857 по 1863 г.), закончившийся открытым признанием Оуэном своих ошибок. История этой полемики сама уже стала предметом науки - к описанию борьбы крупнейших ученых Англии XIX в. неоднократно обращались исследователи. Основные пункты спора - это вопрос об архетипе (Оуэн исходил из платоновской идеи, что все животные суть предусмотренные Творцом вариации идеально заданного архетипа; Гексли опроверг эту теорию в 1858 г.) и положении человека в системе живых организмов, его отличия от высших обезьян. Отдадим должное Ричарду Оуэну: он внес большой вклад в изучение приматов. Еще в 1830 г. (т. е. когда Гексли было 5 лет от роду) Оуэн опубликовал важную статью "Об анатомии орангутана" (где в действительности речь идет о шимпанзе, но так называли в то время Человекообразных). В 1851 г. появилось его же "О черепе взрослой гориллы" - первое научное описание черепа открытого недавно антропоида. Через 4 года Оуэн опубликовал работу "О человекообразных обезьянах и их родственности человеку". Наконец, Оуэну принадлежит классическая монография о горилле (1865 г.). Это был авторитетнейший анатом своего времени.
Многие годы Оуэн утверждал, что в головном мозге антропоидов в отличие от человеческого отсутствуют третья (затылочная) доля, задний рог бокового желудочка, так называемая птичья шпора, и теменная кора. Это было явным заблуждением, возможно преднамеренным. Но на основании таких "отличий" Оуэн выделял человека не только в отдельный от обезьян отряд, но и еще выше - в отдельный подкласс.
Небезынтересно отметить, что, критикуя Гексли за его статью "О видах и "расах", Оуэн заявил, что это такая вещь, "которая привела Францию к падению". В нескольких блестящих статьях и в устных выступлениях Гексли не оставил камня на камне от надуманных аргументов Оуэна. В статье "О зоологических связях человека и низших животных" (1860 г.) Гексли показал, что третья доля была описана еще в 1825 г., причем, не только у антропоида, но даже у павиана. Это сделано в Англии при описании коллекции Хантера. Ее каталог, писал Гексли, составил один авторитет, "который профессор Оуэн, я уверен, примет как неоспоримый", ибо он был составлен не кем иным, как самим Оуэном... Далее Гексли привел литературу, свидетельствующую, что то же образование мозга установлено у гиббона и шимпанзе.
Затем Гексли показал, что и задний рог бокового желудочка и "птичья шпора" вполне четко описаны видными анатомами Тидеманном, ван дер Кольком, Вроликом и Томпсоном. Т. Гексли и сам был авторитетным анатомом. В статье "О мозге" (1860 г.) на основе собственных исследований он отметил, что упомянутые признаки обнаружены им даже у южноамериканской обезьяны. Гексли не отказал себе здесь в удовольствии сделать иронический комментарий к поискан Оуэна: птичья шпора не только существует у этой обезьяны, но и относительно больше, нежели у человека.
После того как он доказал, что названные мозговые образования вовсе не являются присущими только роду Homo человеку, он предоставил читателю самому решить судьбу придуманного Оуэном подкласса, который зиждился на существовании именно этих отличительных признаков.
Ч. Дарвин высоко ценил участие Т. Гексли в защите дарвинизма от нападок. Он писал ему о необычайной важности показать миру, что передовые люди не боятся высказать свое мнение, и с присущей ему скромностью добавил, что без такой помощи его книга "абсолютно ничего не сделала бы".
Нелегко судить в наше время о причинах грубых ошибок Оуэна, столь крупного специалиста-анатома! Нельзя исключить, что "британский Кювье" был сознательным противником атеистических "выпадов" Гексли, такое допущение, в частности, делает упоминавшийся профессор У. Ирвин. Возможно также, что Оуэн был "пассивной" жертвой идеологической обстановки своего времени и своих же теологических взглядов. Но в любом случае остается фактом, что оппозиция Оуэна по отношению к Гексли, отнюдь не продиктованная только личной неприязнью этих ученых, как считают некоторые зарубежные авторы, сыграла в истории приматологии вполне реакционную роль. Особенно если учесть, в каких условиях "дарвинскому бульдогу" приходилось сражаться против антидарвинистов.
Против Гексли выступил и другой классик мировой науки - наш отечественный академик К. М. Бэр (1792-1876), ученый с мировым именем, открывший яйцеклетку в системе размножения млекопитающих.
Напомню, что материалистические тенденции в русской науке, как известно, счастливо сказались на восприятии дарвинизма в России. Здесь сложилась первая школа эволюционистов до Дарвина - школа К. Ф. Рулье (Московский университет). Благодаря деятельности Рулье и его учеников, усилиям И. М. Сеченова, А. О. Ковалевского, А. Н. Бекетова и других труды Ч. Дарвина выходили на русском языке почти сразу после опубликования в Англии, а его книги "Происхождение человека" (первый том) и "О выражении ощущений у человека и животных" напечатаны в России в те же годы, что и на родине автора (соответственно в 1871 и 1872 г.). Но было бы заблуждением считать, что в России не приходилось преодолевать препоны на пути распространения дарвинизма главным образом со стороны царской цензуры, представителей казенной науки, деятелей церкви. Ведь и в России профессор-натуралист П. Ф. Горянинов не оставлял человека не только в одном отряде с животными, но даже в одном классе. Дарвинист Г. Зейдлиц писал Э. Геккелю в 1868 г., что тезисы, приложенные к его диссертации, "привели в бешенство староверческий Дерпт" (имеются в виду профессора университета). В первых двух тезисах Зейдлица утверждалось, что задняя конечность обезьяны является ногой, но не рукой, и что род человека вместе с родом обезьян относится к одному семейству. Наконец, известно, что русский перевод "Естественной истории миротворения" Геккеля, где популярно излагалась теория Дарвина, в 1873 г. цензурой сожжен.
Обратимся же к К. М. Бэру. Его противоречивое мировоззрение вызывает споры и по сей день. Один из крупнейших анатомов своего времени, выдающийся эмбриолог, фактически неверующий в обычном церковном смысле, Бэр допускал до удивления угодные церкви трактовки. Стремясь опровергнуть Гексли, Бэр подробнейше описывал анатомию обезьян, но во всех системах и органах пытался отыскать "принципиальные" различия организма человека и остальных приматов. Часто приводил он полноценные факты, и тогда его выводы полностью противоречили его же конкретным данным, отчего критика становилась и вовсе неубедительной... Но российская реакция, не отличаясь в принципе от реакции других стран, не ограничивалась одной лишь научной критикой в борьбе с материализмом в естествознании.
В условиях революционного брожения в стране, в год "гражданской казни" Н. Г. Чернышевского и осуждения его на многолетнюю каторгу была произведена "незаметная" фальсификация беспокойной книги Т. Гексли, что обнаружилось только через 100 лет.
обратная связь
карта сайта