Бруно родился в институте в феврале 1968 года. Его отцом был все тот же Пан, а матерью - Пампи. Бруно рано начал учиться амслену. Первое время он проявлял мало интереса к подражанию тем странным движениям, которые его заставляли повторять вновь и вновь. Его даже прозвали гордецом. Но очень скоро он обнаружил исключительные способности. Футс рассказывает, что, когда он начал обучать Бруно слову "шляпа" (при этом ладонь кладется на темя), тот посмотрел на него с легким любопытством, как если бы хотел сказать: "Я бы с удовольствием помог тебе, но, право же, не могу понять, чего ты от меня хочешь!" Немного погодя Футс рассердился и пригрозил Бруно наказанием. Шимпанзе немедленно стал прикладывать ладонь к макушке, повторяя "шляпа", "шляпа", "шляпа"...
Буи всегда весел и временами немного несдержан. Его родители неизвестны, но мы знаем, что перед тем, как попасть в институт, он перенес операцию на мозге. Такие операции, при которых рассекается мозолистое тело, делают людям в случаях тяжелой эпилепсии, а шимпанзе - в экспериментах по изучению свойств правого и левого полушарий мозга. Операцию Буи перенес в очень раннем возрасте, так что она почти не сказалась на его поведении, если не считать манеры рисовать: он всегда заполнял резко различающимися каракулями два противоположных угла полотна. Похоже, что учителя и воспитатели привязались к Буи больше, чем в какой-либо другой обезьяне. Он весьма охотно и успешно учится, отчасти, вероятно, потому, что обожает изюм, который иногда используют в качестве вознаграждения, однако неважно выглядит на экзаменах, быть может, оттого, что вознаграждения там не выдают.
Синди и Тельма родились на воле примерно в середине 1967 года. Прежде чем попасть в институт, они обе некоторое время воспитывались в домашних условиях, но, ни одна не обладала столь ярко выраженной индивидуальностью, как Уошо или Люси. Синди хорошо усваивала жесты амслена, поскольку ей всегда отчаянно хотелось во всем угодить учителю. Когда, обучая ее жесту "шляпа", инструктор брал ее руку и прикладывал ладонью к макушке, Синди не убирала руки, а оставляла ее на голове, как бы желая сказать: "Если это именно то, чего вы от меня хотите,- прекрасно, пожалуйста". Тельма выглядит несколько рассеянной. Роджер сравнивает ее с мыслителем, то и дело отвлекающимся на всякие пустяки вроде пролетающей по клетке мухи. На экзаменах ни Синди, ни Тельма не показывают особых успехов: первая - из-за отсутствия инструктора, которому она хотела бы угодить, вторая - из-за недостатка сосредоточенности.
Каждому из этих шимпанзе было уже больше двух лет, когда началось обучение, а Синди - даже больше пяти. Общение с преуспевающими в амслене Уошо, Люси и Элли никак не обогатило языка этой четверки. Некоторые результаты, полученные при их обучении, озадачивают. Так, все шимпанзе с трудом усваивали жест "шляпа", но с легкостью - "башмак". Слово "смотри" оказалось трудным, а "слушай" - легким. Правда, слово "смотри" обозначается прикосновением указательного пальца к глазу, и Футе подозревает, что затруднения связаны с тем, что обезьяне неприятно, когда инструктор подносит ее палец близко к глазу. Пристрастие Буи к изюму привело к тому, что он усваивал новые слова примерно в три раза быстрее, чем Тельма, и более чем вдвое быстрее Бруно; а вот на экзамене, когда изюма не было, Буи вспомнил лишь 59,72% слов, тогда как Бруно, учивший слова без вознаграждений,- 90,28%.
В ошибках обезьян было гораздо больше общего. Когда им показывали различные пищевые продукты, они часто путали родовые понятия. Так, Буи иногда ошибочно называл пищу и фрукты словом "пить". Тельма, как правило, вообще не различала отдельные виды пищи и называла все одним словом. Некоторые ошибки возникали не из-за неспособности обезьян различать самостоятельные категории, а из-за сходства тех жестов, которыми эти понятия обозначаются. Слово "слушай" изображается прикосновением указательного пальца к уху, а "смотри" - к глазу. Буи часто путал эти жесты. Наконец, многие ошибки возникали из-за того, что у каждого шимпанзе были свои излюбленные жесты. Так, Синди очень любила знак "веревка", а Тельма зачастую без всякой надобности изображала жесты, обозначающие различные пищевые продукты.
Сопоставление способностей шимпанзе к языку показало, что Уошо - не просто каприз природы. Однако ни одна из характерных черт в ее способах употребления языка не является универсальной для всех шимпанзе. Между ними существуют четкие индивидуальные различия, и не следует считать, что особенности, выявившиеся при обучении определенному слову одного какого-либо индивида, будут свойственны всем шимпанзе.
Этот эксперимент, как и ранее описанные опыты с Уошо, Люси и Элли, представляет собой часть программы Футса по накоплению предварительных данных для постановки последующей серии опытов, которые проводятся в настоящее время: изучение использования амслена в общении шимпанзе друг с другом. Надо сказать, что задолго до того, как Футс почувствовал себя готовым начать документированное исследование общения шимпанзе на амслене, его питомцы сами начали обмениваться усвоенными жестами.
Бруно и Буи составляют неразлучную пару, и словарь каждого из них насчитывает около сорока слов. Бруно - прирожденный озорник и заводила всех игр, проказ и беспорядков. Он постоянно испытывает терпение своих товарищей. Буи - его личный друг, призванный с восторгом взирать на всевозможные выходки Бруно. Уже в первое мое посещение института я обратил внимание на находящегося в непрерывном движении Бруно и спокойно сидящего в уголке Буи.
Помню, как Стив Тёмерлин пытался выгнать Бруно из лодки на остров, а тот ловко ускользал у него из рук. По мере того как движения Стива становились все более угрожающими, Бруно, казалось, испытывал все большее удовольствие. Наконец, Стив звонким шлепком опрокинул Бруно на спину, и шимпанзе, вовремя сообразив, что терпение Стива истощилось, выпрыгнул на берег.
Позднее, уже на берегу, Бруно не давал мне поговорить с Роджером, то и дело прыгая на меня с сиденья трактора. Вот он вскочил мне на плечи - я сбросил его на землю. Он опять взобрался на трактор и вновь прыгнул мне на плечи, на этот раз чуть более решительно. Я снова сбросил его на землю - тоже несколько решительнее. (Мне не очень хотелось всерьез связываться со здоровым пятилетним шимпанзе.) Бруно продолжал приставать все более настойчиво, пока я, наконец, не вышел из себя и не пригрозил ему; шимпанзе, презрительно проигнорировав мою угрозу, с важным видом отошел в сторону и начал играть в ветвях яблони. По дороге он наткнулся на одного из павлинов, и тот бросился от него с истерическими воплями.
В то мое первое посещение на остров шимпанзе привезли нового обитателя - недавно приобретенного институтом детеныша шимпанзе мужского пола по кличке Кико. Мероприятие оказалось неудачным. Стив Тёмерлин выпустил его из лодки и попытался познакомить е Бруно и Буи. Но два старших шимпанзе безжалостно третировали маленького Кико. Они гоняли его вдоль ограды, подскакивали к нему, шлепали и удирали, прежде чем обиженный Кико успевал отплатить им тем же. Это очень напоминало то, как компания мальчишек не дает покоя и непрерывно издевается над новичком в классе или летнем лагере. Каждый раз все кончалось тем, что Кико прибегал к Стиву и вскакивал ему на руки. В присутствии Стива Кико становился ужасно храбрым. Чувствуя себя застрахованным от неприятностей, он решался на смелые вылазки и, отойдя от своего покровителя не больше чем на метр, грозил кулаком паре хулиганов, а затем быстро укрывался за спиной Стива. Всем стало ясно, что без заступничества Стива Кико будет затравлен до истерики, и его временно удалили с острова. Возвратился он на остров через несколько недель, но спокойствие духа обрел гораздо позже - когда на острове появилась Уошо.
Как уже отмечалось, при первом знакомстве с другими шимпанзе Уошо не проявляла к ним особого интереса, не считая их ровней себе, и называла "черными тварями". По прошествии нескольких месяцев она начала относиться к своим собратьям терпимее, а затем и искренне полюбила их (хотя по-прежнему неясно, причисляет ли она шимпанзе к той же категории, что и людей). Когда Стив или Роджер посещали остров, Уошо спешила приветствовать их крепкими объятиями, как если бы ее - титулованную особу - несправедливо поместили в общество черни, и вот теперь ей, наконец, представилась возможность побеседовать с персонами своего круга. В то же время в ней было что-то от Флоренс Найтингейл.
Роджер обратил внимание, что Уошо склонна покровительствовать преследуемым и больным шимпанзе как на острове, так и в институтской колонии взрослых обезьян. Поэтому вполне естественно, что ее внимание привлек Кико, фактически бесправный, находившийся в совершенно подчиненном положении, и она защищала его от несносных преследований со стороны Бруно и Буи.
Мы можем лишь строить гипотезы о том, что именно пришло в голову Уошо, когда она впервые попыталась заговорить со странными созданиями, живущими на острове и в институтской колонии. Отсутствие какого бы то ни было ответа с их стороны первое время должно было утвердить Уошо в ее изначальном убеждении, что существа столь плебейского вида, как те, с которыми ей приходится иметь дело, конечно же, неспособны разговаривать. Если у нее действительно были такие мысли, то ее изумление, когда Бруно и Буи впервые ответили на ее жесты, должно было быть похоже на то изумление, которое испытали мы сами, когда Уошо впервые заговорила с нами.
С первых дней своего пребывания на острове Уошо пыталась что-то сказать на амслёне товарищам по играм. Правда, в это время она приставала ко всем, кто попадался ей на глаза,- в основном с просьбами забрать ее как можно скорее с острова. Но при обращении к шимпанзе она поначалу ограничивалась требованиями своей доли лакомств, которые доставлялись на остров. Ответы она стала получать, лишь когда впервые просигналила "подойди обнять".
Наиболее поразительные беседы Уошо вела в институтской колонии взрослых шимпанзе. В то время она вступила в пору половозрелости и у нее начались менструации. В колонии она развлекалась тем, что невинно имитировала спаривание с еще не достигшим половозрелости самцом по кличке Мэнни. Мэнни жил в соседней клетке, и во время свиданий их разделяла решетка. Когда Уошо приходила в соответствующее настроение, она обращалась к Мэнни с жестом "подойди обнять", и он, хотя и не обучался амслену, быстро разгадал смысл этого сообщения и был рад последовать приглашению. Иногда Уошо делала подобные приглашения, а сама оставалась в глубине клетки, наслаждаясь беспомощностью и разочарованностью самца по другую сторону решетки. Первое время, когда Уошо поступала таким образом, Мэнни приходил в крайнее раздражение, но скоро и сам начал в подобной ситуации обращаться к Уошо с жестом "подойди обнять".
Буи видит, что Бруно ест изюм. Бруно изображает знак "еда", говоря "Буи я еда", это означает "не приставай ко мне, я ем".
Буи изображает знак "щекотать", возможно, для того, чтобы отвлечь Бруно от лакомства.
Бруно и Буи разговаривают между собой совсем немного, и в их диалогах преобладают в основном "гастрономические" темы. Порой эти беседы носят односторонний характер: Буи просит у Бруно изюм, а Бруно тем временем отбегает в сторону, чтобы побыстрее сожрать его. Вот образчик такого монолога-приставания с просьбой поделиться апельсиновым соком: "Дай еда пить... дай пить... Бруно дай". Беседа, типичная для пятилетних, не правда ли? Футс вспоминает, что однажды ему удалось быть свидетелем такой беседы: Буи подошел к Бруно, когда тот ел изюм, и обратился к нему с просьбой "пощекотать Буи" (возможно, для того, чтобы отвлечь от еды). Бруно ответил: "Буи я еда", что, как предполагает Футс, означало: "Не приставай ко мне, я ем!".
Поскольку на берегу эта пара, случается, безобразничает, Роджер часто приказывает Бруно или Буи отправляться в угол клетки и сидеть там. Однажды отправленный в угол Бруно, поерзав в нем несколько минут, обратился к своему оставшемуся безнаказанным другу: "Буи подойди". В другом случае ситуация была обратной. Тогда Буи попросил: "Бруно подойди".
Такого рода разговоры между шимпанзе, пожалуй, недостаточно многословны для великосветской беседы, это всего лишь первые дразнящие проблески тех результатов, которые могут быть получены в планируемых Футсом экспериментах на следующем поколении обезьян. Шимпанзе пользовались языком, поскольку он превратился для них в удобное средство общения. Даже в отсутствие всяких дополнительных усилий со стороны Футса они все чаще пользовались амсленом в общении друг с другом. В грядущей серии экспериментов Футе планирует прибегнуть к совершенно необычному, едва ли не сверхъестественному средству стимулировать беседы шимпанзе,- средству, использующему страхи и аппетиты обезьян. Подобные эксперименты, как мы увидим ниже, позволят нам узнать кое-что не только об общении шимпанзе с помощью человеческого языка, но также и о своеобразной этике их взаимоотношений, когда обезьяны координируют свои усилия для достижения некоторого желанного вознаграждения.
Сейчас, по-видимому, самое время вкратце рассмотреть поведение этих владеющих языком человекообразных обезьян с учетом того, чего, в сущности, от них добивались и добились исследователи. Работа Гарднеров с Уошо доказала, что шимпанзе может общаться с человеком, используя его язык. Уошо понимает символические свойства языка жестов, а комбинации жестов, которыми она почти сразу же начинает пользоваться, вполне сравнимы с характерными типами предложений, употребляемых детьми, едва начинающими говорить. Первые работы Футса с Бруно, Буи, Синди и Тельмой подтвердили, что Уошо не является редчайшим исключением; кроме того, они позволили получить некоторые данные об индивидуальных особенностях шимпанзе, методах их обучения и способах проверки успехов шимпанзе в овладении амсленом. Работа с Люси дала возможность понять, как именно шимпанзе используют словарь для классификации окружающего мира. То обстоятельство, что Элли владел фактически тремя языками, было использовано для выяснения возможностей шимпанзе переводить информацию, полученную с помощью одних органов чувств, в другой сенсорный канал. Так удалось еще глубже проникнуть в сущность понимания обезьянами окружающего мира. Более того, Футс, приступил к исследованиям (результаты которых еще не опубликованы) по анализу порядка слов в комбинациях из многих слов, используемых Люси и Элли. И наконец, в процессе своей работы Футе обнаружил множество интригующих и неожиданных находок: ругань обезьян, изобретение новых жестов (вроде того, который символизировал "поводок"), вкладывание обезьянами по мере их взросления нового смысла в уже известные жесты (например, употребление Уошо сочетания "подойди обнять" или же грустное описание Люси своего эмоционального состояния словами "я плакать").
Все эти исследования можно в каком-то смысле считать эмпирическим эквивалентом экспериментальной хирургии. В дальнейшем Футе надеется изучить некоторые аспекты использования обезьянами языка при общении их с людьми, прежде чем приступить к исследованию употребления языка в общении шимпанзе друг с другом. Футс хочет рассмотреть с единой точки зрения все те языковые способности, которые были обнаружены им у шимпанзе. Его стратегия состоит в том, чтобы организовать несколько различных направлений в экспериментах по амслену, проводимых в институте, а затем синтезировать их результаты в целостную картину, основываясь на перечне ключевых свойств языка, разработанном лингвистом Чарлзом Хоккетом.
Перечень Хоккета - это один из многих перечней, в которых суммированы некие основополагающие свойства языка (сам Хоккет разработал несколько таких схем), причем в основе их лежат радикально разные представления о языке. Как отмечали Гарднеры, существуют такие определения языка, которым Уошо удовлетворяет уже с 1966 года, и такие, которым Уошо не сможет удовлетворить никогда. В действительности результаты работы с Уошо привели к появлению нескольких новых определений языка, в которых можно было бы усмотреть явные признаки клаустрофобии. Футс выбрал определение Хоккета, поскольку оно широко используется в специальной лингвистической литературе и вместе с тем говорит о существовании ключевых особенностей такого плана, которые Футе будет пытаться постепенно, шаг за шагом, выявить в поведении шимпанзе, Но допустим, что у шимпанзе удастся обнаружить все эти семь основополагающих свойств языка. Что тогда? Не будет ли это означать, что в наших сегодняшних представлениях о языке не все верно?
* Флоренс Найтингейл (1820-1910) - сестра милосердия, прославившаяся самоотверженным уходом за английскими ранеными в госпитале под Балаклавой в годы Крымской войны.- Прим. перев.
обратная связь
карта сайта